Выхожу я вчера вечером из переговорки в кухню, а там - айтишники, коньяк и - внезапно - Сага боевых лошадей и прочие старые добрые песни в их и потом и в нашем исполнении. Вот так вот тесен Минск.
Это было прекрасно. Только теперь ностальгия мучает.
читать дальшеHа круто посоленной хрупкой крупой
вздыхающей палубе
Hас, крупами сдвинув, везут на убой
Гаральдовы баловни.
Оседланы наспех, в единый доспех
щитами закованы,
Идем впереди низкопалубных всех
за драккаром конунга.
Ах, конунг, ты в помыслах бранных своих
небес неизменнее.
Пока в парусах добрый ветер не стих,
плюешь на знамения!
А те десять тысяч бедовых голов,
что в плаванье проданы,
С норвежских фиордов, шотландских холмов -
лишь лестница к Лондону.
Hо глаз лошадиный людского ясней,
нам в счастье не верится,
Мы дремлем на досках и видим во сне
птиц черных над вереском.
Hе будет возврата из черной дали
ни пешим, ни конному.
Нам всем отрядят по три фута земли,
и семь футов - конунгу.
Лишь берег, чтоб бегать, спустив стремена
над мертвыми - берег нам.
Ослепнет от слез твоя, конунг, жена
на пристани Бергена.
Ты думаешь, смерти страшимся? Черт с ней!
Для страха лета не те.
Саксонские стрелы летят не в коней,
а в тех, кто на их хребте.
Прозри, осади многовесельный струг!
По вереску летнему
Hас гонят Гаральдовы скальды на юг,
к их пиру последнему...